Дед вроде как идет на поправку, хотя в день ему можно десять ложек куриного бульона.
Хотя ему предстоит минимум пять сеансов химиотерапии и обследование на рак.
Хотя калоприемник у него теперь отдельно от тела и, вероятнее всего, там и останется до конца его жизни.
Мои бабушка и дедушка уже старенькие, и я давно готовлю себя к мысли, что с ними в любой момент может что-то случиться.
И вот, когда оно случилось, я оказался абсолютно к этому не готов.
Когда я слышу о том, что происходит с человеком, который меня вырастил, который был мне мамой, папой, был мне всем, —
мне хочется закрыть лицо руками и заорать.
И еще о наболевшем.
Ситуация. Второй мой дедушка умер уже лет десять как, и бабушка, гм, встречается теперь с каким-то другим, левым дедом.
Все бы ничего, но она повадилась всюду его за собой таскать. Даже на мой ДР притащила.
Если бы я был более умен и менее эгоистичен, то, вероятнее всего, пожелал бы бабушке счастья и забил бы на это дело.
Но я попросту не могу себя пересилить. Противно оттого, что абсолютно посторонний человек претендует на то, чтобы быть частью нашей семьи.
Встречаются — пусть себе встречаются. Где-нибудь вне нашей квартиры.
У нас вообще довольно дружная семья, и проводить с ней семейные праздники раньше было здорово.
Больше нет.
Отчасти такой лютый баттхерт вызван тем, что у меня крайне обостренное чувство собственничества по отношению к жизненному пространству и кругу моих людей.
Это моя территория и моя стая, пшел вон отсюда, мерзкий старый пердун.